Памяти Гелани Товбулатова

Бизнесмен, бывший владелец, вице-президент хоккейного клуба «Спартак».

Несбывшаяся мечта Гелани Товбулатова.

 Максим Лебедев

Бизнесмен, бывший владелец и вице-президент хоккейного клуба «Спартак». Долгие годы он был одним из руководителей «Спартака», человеком, который в самые непростые времена делал всё возможное, чтобы «Спартак» играл, чтобы «Спартак» жил, чтобы приходили на трибуны болельщики. Ему выпало жить и работать в удивительную эпоху. Когда менялись страна и люди. Когда шла переоценка ценностей и бывших кумиров сбрасывали с пьедестала. Когда штормило отечественный хоккей. Товбулатов был учредителем и президентом международного турнира Кубок «Спартака», проводившегося в межсезонье с 1994 по 2007 год. В первые годы турнира в нем традиционно участвовала сборная «Звезды России», составленная из российских игроков, выступавших в НХЛ.

 В Москве конца 90-х было два места моего хоккейно-журналистского взросления и становления. Армейский – это закуток в Ледовом дворце ЦСКА, который перед матчем становился местом встречи ветеранов. Тогдашний директор красно-синих Кирилл Фастовский не только выделил это помещение, но и проставлялся перед каждым домашним матчем. Постоянный контингент этого закутка включал в себя двух человек: Бориса Сергеевича Харламова, отца Валерия Харламова, деда нынешнего гендиректора нижегородского «Торпедо», и «Большого Рага», сиречь Александра Павловича Рагулина, уже совсем больного, еле передвигавшегося на костылях, но при этом не пропускавшего ни одного домашнего матча своего бывшего клуба. Переменный состав мог быть любым, начиная от Кузькина с Ромишевским и заканчивая Петровым с Михайловым. За полтора-два часа до начала домашнего матча ЦСКА всегда собиралось человек пять-шесть, иногда больше. Там я, как самый молодой, разливал, еще раз разливал, а остальное время сидел, навострив уши, как локаторы.

 Второе место располагалось в правом крыле спартаковского Ледового дворца в Сокольниках, где располагалась штаб-квартира Кубка «Спартака», и в широком «предбаннике» можно было встретить… ну, совсем кого угодно. Начиная от бывшего депутата Марычева, еще не так давно приходившего на заседание Госдумы с унитазным сидением на шее, до создателя «Ласкового мая» Андрея Разина и великого Кобзона включительно. Именно там я встретил Павла Грачева, экс-министра обороны, при котором прошла львиная доля моей офицерской службы. И его первыми словами, обращенными ко мне, были: «Чего уставился? Наливай!». А первые слова тогдашнего депутата Верховной Рады Украины Виктора Януковича звучали так: «Молодой человек, передайте, пожалуйста, тарелку».

 В ЦСКА всё вертелось вокруг Фастовского и Харламова-старшего, которому директор ЦСКА перед началом каждого сезона делал пропуск-вездеход, позволяющий отцу Легенды № 17 ходить где угодно и даже заходить в раздевалки команд. Там я познавал хоккейную жизнь изнутри, иногда даже в самой черной и неприглядной изнанке, которую вряд ли когда-нибудь положу на бумагу. В «Спартаке» все крутилось вокруг фигуры Гелани Товбулатова, и там я познавал хоккей снаружи и всю околохоккейную жизнь и тусовку.

 Про Товбулатова, который двадцать лет требовал от меня обращения к себе на «ты», мотивируя это тем, что я старше по званию, было сказано много хорошего еще при жизни, и особенно много после его безвременной кончины. Его заслуги перед отечественным хоккеем действительно велики. Но никто при этом не упомянул, что своей главной мечты Гелани так и не смог добиться, хоть несколько раз и был в шаге от нее.

 Мечта эта зародилась у него еще в середине 90-х, а окончательно оформилась и выкристаллизировалась к концу века. Он понял, что в наших реалиях хоккей высокого уровня, что с ним не делай, не сможет прокормить сам себя, даже при полной раскрутке всех этих маркетингово-рекламных штучек, пришедших к нам из НХЛ. После чего разработал способ, при котором он сможет делать это хотя бы частично. Способ этот заключался в создании инфраструктуры, которая позволит содержать профессиональный хоккейный клуб на плаву при любых экономических обстоятельствах.

 По расчетам Товбулатова такая инфраструктура должна была включать в себя, помимо непосредственно ледового дворца, еще два обязательных компонента, вплотную к этому дворцу примыкающих. А именно: гостиничный комплекс, позволяющий принять и комфортабельно разместить не менее четырех хоккейных команд одновременно (что сразу бы позволило проводить турниры любого уровня сложности). А также большой торговый центр, включающий в себя сетевые гипермаркеты типа «Ашана» и «Икеи», чьи подъездные пути и парковочные места использовались бы болельщиками в дни матчей.

 В его первом, по сути, единственном и незаконченном проекте в подмосковных Мытищах все это вместе не могло быть осуществлено, поскольку требовало гораздо больше места, чем могли выделить городские власти. Но это был промежуточный проект, который, по задумке Товбулатова, стал бы домом для московского  «Спартака» на время кардинальной реконструкции Сокольников. И вот там Гелани собирался развернуться по полной. И развернулся бы, хоть это и требовало частичной вырубки сокольнического парка. Но не зря же Товбулатов много лет обхаживал тогдашнего столичного мэра Юрия Лужкова. А вице-мэр Валерий Шанцев и вовсе был в Сокольниках постоянным гостем, несмотря на свое динамовское «происхождение». Но на дворе наступили другие экономические времена.

 Когда окончательно выяснилось, что Москве такие гиперкомплексы не нужны, Товбулатов обратил свой взор в провинцию. Его расчеты показывали, что и там, где доходы населения многократно меньше столичных, весь его комплекс при грамотной эксплуатации и правильной организации окупит себя за пять-семь лет, а дальше легко позволит содержать клуб уровня ВХЛ, не требуя от местных властей ни копейки. КХЛ не потянет, а вот рангом ниже – вполне. Товбулатов и на строительство не требовал от них ни копейки, местные власти должны были входить в долю лишь землей, но к земле этой были достаточно высокие требования. Во-первых, ее под три объекта инфраструктуры, хоть и примыкающих друг к другу, надо было реально много. Во-вторых, она должна была находиться в городской черте, чтобы обеспечивать постоянный приток посетителей, покупателей и прочих разнообразных клиентов даже в не хоккейные дни.

 Товбулатов последовательно разрабатывал варианты и проекты для тогда еще неолимпийского Сочи и совсем без Олимпийского Геленджика, для Ростова-на-Дону и Краснодара, даже для тогда еще украинского Симферополя, но все в итоге упиралось в жадность местных чиновников и проходило по одному и тому же сценарию. Сперва красочная презентация в присутствии местной и федеральной прессы, в окружении телекамер и щелкающих фотоаппаратов, с демонстрацией макетов и чертежей, с хлебом-солью и девушками в кокошниках, с теплыми напутственными словами мэров, а иногда даже губернаторов. Потом, спустя пару часов, к Товбулатову подходило некое «доверенное лмцо» и на ухо называло цифру, которая обозначала стоимость беспроблемного прохождения всей необходимой документации для начала строительства. Бывший майор МУРа чернел лицом, и на этом его общение с данным регионом заканчивалось.

 — Я предлагаю им социальный проект, который не стоит им ни копейки, — кипел на обратном пути в Москву Товбулатов. – И который позволит содержать профессиональный хоккейный клуб, и он тоже не будет требовать ни копейки из бюджета. А они делят даже не шкуру не убитого медведя, а еще не рожденного, причем делят вместе с мясом…

 Позволю себе предположить, что именно эта ситуация, повторяющаяся из раза в раз на протяжении двух десятков лет, в итоге Гелани и доконала. Сперва в виде инфаркта, как первого звоночка. Товбулатов переключился на другие проекты, но в целом суть не изменилась. Денег в стране становилось все меньше, а желания чиновников на местах все больше. И в итоге главного хоккейного мечтателя России не стало. Наверное, многие перевели дух, поскольку окончательно избавились от того, кого считали хоккейным прожектером.

 Но кто теперь скажет, в какую сторону двинулся бы наш хоккей, если бы Товбулатов сумел воплотить в жизнь свою мечту? Хотя бы один раз. Для примера.

журнал «Хоккей в городе» № 15